Виктор Мальцев

(интервью с домовым Санкт-Петербурга)

Домовой Санкт-Петербурга редко отлучается из своего города. Поэтому, большой удачей оказалось встретить его - «Мальца Питерского» (он же поэт, композитор и музыкант Виктор Алексеевич Мальцев) - на Красной площади Москвы...

- Виктор Алексеевич, каким образом город Санкт-Петербург обзавёлся «домовым»?

- Идея такого персонажа - домового целого города - возникла лет двадцать назад...

Питер, ведь, строился как военная столица. Когда проходишь по Петербургу, появляется ощущение, что идёшь по военной декорации: Дворцовая площадь... здания величественные, колонны... Пётр Первый и строил город как военную декорацию на показ всей Европе. А вот персонажа, который бы, как говорится, согревал душу Питера - «домового города» - не было очень долгое время... Кто у нас из персонажей есть? Чижик-Пыжик? Но Чижик-Пыжик - это, ведь, не человечек. Масяня?..

- Масяня - питерский, конечно, но весьма своеобразный персонаж...

- Масяня - хороший персонаж. Но Масяня всё время ходит где-то на грани, если не маргинальности, то фола! А вот такого персонажа, который был бы и юмористическим, и душевно тёплым, и выражал бы дух Питера, не было.

Вместе с товарищами решили придумать петербургского домового, который бы охранял город. Создали легенду, что есть такой домовой и был он известен ещё с допетровских времён... Культ Мальца усердно создавали! У каждого места есть свой домовой. Вот и мы придумали домового - Мальца Питерского. Долго старались подобрать к нему зрительный образ - художники рисовали и так, и эдак... А потом посмотрели на меня и сказали: «Витя! Да у тебя такое лицо, что и придумывать ничего не надо! Вот ты домовым и будешь!» С тех пор я и известен в Петербурге не только как Виктор Мальцев, но и под псевдонимом «домовой Малец Питерский».

Петербургу свойственна двойственность - у нас же в городе очень много воды - реки, каналы - здания отражаются в воде... Поэтому, двойное бытие любого предмета в Питере обусловлено. Об этом ещё Осип Мандельштам писал: «...двойным бытием отражённый...» А до Осипа Эмильевича это заметил Фёдор Михайлович Достоевский в замечательном своём произведении под названием «Двойник». Таким образом, есть здания, которые существуют над водой - в реальности и есть здания, которые существуют только в воде. Петербург - город двойственной культуры. Всё в нём двойственно! Вот и я: есть поэт и композитор Виктор Мальцев, а есть мой двойник - домовой Малец Питерский. То есть, я в питерской традиции нахожусь...

- «Малец Питерский» обитает на Вашем литературно-музыкальном сайте. Можно сказать, главный его персонаж...

- Я пишу и стихи, и музыку, поэтому и сайт у меня литературно-музыкальный... Да и сам я, признаться, как захожу на страницы сайта, так и начинаю блуждать, словно по улочкам Питера...

- А родились Вы в Оленегорске...

- Когда меня спрашивают: откуда я родом, говорю, что из города Оленегорска - родился в чуме и был вскормлен молоком оленицы! А если серьёзно, то это такая «кошмарная цивилизационная история», перевернувшая судьбы и жизни многих... Дедушка мой погиб в блокаду Ленинграда... Мать училась на Крестовском острове...

- То есть, Вы, всё-таки, ленинградец?

- Как сказал про меня академик Александр Михайлович Панченко: «Виктор Мальцев - это природный петербуржец!» Он придумал такой термин - «природный петербуржец»...

Как последствие войны, пришлось родиться в славном городе Оленегорске - в эвакуации. Это Мурманская область, где жили саамы - лопари. Жили в чумах, пасли оленей... А потом, пришла в эти края «цивилизация»... Выгнали лопарей из города, но, зато, поставили им памятник... Вы представляете, нонсенс: лопарей выгнать и памятник им поставить! Когда я приезжаю в Оленегорск, смотрю на этот памятник и думаю: где же лопари?.. А их загнали в село Ловозеро. Они там чумы строят и живут... Это нонсенс нашей цивилизации!

По корням я вологодско-архангельский мужик - у меня материнская линия вся архангельская, а отцовская - вологодская. В деревне Богослово Вологодской губернии бабка моя церковной старостой была. И вот эта деревня Богослово... и эти церковные песнопения... наверное, как-то генетически в меня перешли...

В классе в четвёртом я написал свой первый стишок, который директор школы напечатала на больших листах. И я ходил гордо по школьным коридорам: мои стихи на плакате начертаны - все их видят, читают:

А в седьмом классе, к 9 Мая, было опубликовано первое моё стихотворение в газете «Заполярная руда»:

Потом, стихотворная стезя, как говорится, отошла на второй план, так как я с первого класса обучался в музыкальной школе по классу баяна - музыка стала превалировать в моей жизни.

- И старший брат Ваш также обучался музыке...

- Мой старший брат Борис учился в Ленинграде, а я в то время - в Мурманском музыкальном училище. Как-то сказал ему: «Боря, бросай свой Питер! Приезжай к нам в Мурманск в музыкальное училище!» И он ответил: «А почему бы и нет?!» Взял и приехал, поступил по классу фагота в музыкальное училище, окончил его. И всю трудовую жизнь преподавал в Оленегорской детской музыкальной школе. Сейчас уже на пенсии, живёт на севере. Но место жительства особого значения не имеет. Борис - автор «Школы игры на блокфлейте» - учебника, который известен от России до Америки! Так что, свою лепту в музыкальное развитие он вносит, находясь в городе Оленегорске.

- А Вы как оказались в Петербурге?

- Питер меня всё время сопровождает, начиная с детства... Мои первые воспоминания о Питере: в пятилетнем или шестилетнем возрасте я стоял на углу Невского проспекта и улицы Восстания, смотрел на эту площадь... И мне казалось она такой огромной! Всё вокруг огромное и Московский вокзал так далеко... Помню, в шестом классе, когда мы ездили в «Артек», путь лежал через Москву и нас обязательно проводили через Красную площадь и Мавзолей. Почти через всю площадь была очередь к Мавзолею и мы обязаны были её отстоять. Мне тогда тоже и Мавзолей, и сама площадь казались такими огромными! А сейчас - какой-то маленький этот Мавзолей... В детстве всё кажется больше!

А возвращаясь к Питеру, скажу, что моё появление в этом городе, можно сказать, почти смешная история.

Обучался я в музыкальном училище Мурманска по классу медных духовых инструментов. В этом городе познакомился с музыкантом и композитором Ромой Дубинниковым. Он когда-то играл в первом составе «Поющих гитар», а после со своей группой «Вариант» уехал «осваивать севера»... Мы с ним вместе в общаге жили. Потом Рома вернулся в Ленинград.

А я после третьего курса попытался поступить в консерваторию, но по причине отсутствия законченного среднего музыкального образования меня не взяли. И я оказался в городе Мончегорске в агитбригаде Роберта Курляндчика, которого, уж и не знаю, за какие дела сослали из Ленинграда в этот город... Актёр Роберт Курляндчик, если вы помните, снялся у режиссёра Юрия Мамина в фильме «Праздник Нептуна» - у него была эпизодическая роль директора дома культуры Дубинкина, который, дирижируя хором, всё кричал на разные лады: «Малые пятки, малые пятки, малые пятки...»

Так вот, аккомпанировал я в агитбригаде Роберта Курляндчика на баяне. Были гастроли по северным городам, по частям и подразделениям Северного Флота - первые гастроли в моей жизни! Играл-то я хорошо, однако диплом об образовании всё же иметь необходимо - учиться дальше надо было. И я приехал в Ленинград. Не было направления на учёбу и, поэтому, документы в Институт культуры у меня не приняли. Вышел я на улицу, стою перед Кировским мостом... Проходит мимо тромбонист, который вместе со мной поступал и говорит: «Ты чего стоишь?» «Да, вот, - говорю, - документы не приняли». А он в ответ: «Ты же духовик? И я духовик! Давай, я тебя на кафедру отведу...» И он привёл меня к замечательному трубачу - Бусе (Вениамину Савельевичу) Марголину - легендарный музыкант, первая труба оркестра Евгения Александровича Мравинского!

Я что-то сыграл Марголину... Он взял меня за руку, отвёл в приёмную комиссию и говорит: «У этого парня взять документы!» Вот так я оказался в Петербурге - благодаря Бусе Марголину. А учился у другого легендарного музыканта - тромбониста Акима Алексеевича Козлова.

В институте неожиданно захотелось мне на саксофоне играть. В итоге, перешёл полностью на саксофон. И когда были концерты в институте культуры, я как человек-оркестр выступал: начинал с «Аве Марии» на флейте, потом играл на альт-саксофоне, потом «Смеющийся саксофон» - на тенор-саксофоне, потом что-то изображал на баяне и заканчивал «Попутной песней» Глинки уже на тубе. Народ был доволен выступлением такого необычного артиста-мультиинструменталиста!

Но хотелось чего-то большего в творческом плане. И я стал играть на саксофоне в рок-группе «Комета». Выступали в ресторане мотеля «Ольгино», большей частью перед иностранцами. А потом пришёл к моему давнему знакомому Роме Дубинникову. В то время он уже покинул «Вариант» и играл в питерской рок-команде - «Мифы». Была такая замечательная группа под руководством Гены Барихновского.

Два года выступал с «Мифами», которые из-за внутренних интриг в итоге оказались на грани распада... Появился новый гитарист из группы «Форвард» - Саша Симагин и он привёл своего басиста Юру Медведчикова, а также своего ударника Аркашку Аладьина... Музыканты песнями «соревновались»: Гена со своей песней «Завтра черная суббота, её придумал кто-то...», а Саша Симагин с блюзом: «Человеческий век не вмещает и ста годов...» Почему он пел «годов», а не «лет», я не знаю!.. А Серёга Данилов - вместе с Геной Барихновским основавший группу - уже себя неважно чувствовал... Как говорится, два льва в одной клетке не уживаются... Гена ушёл из «Мифов», а мы плавно перетекли в группу «Невский проспект», некоторое время работали с Юрой Охочинским. А потом сошлись с Виктором Резниковым. Собственно говоря, Витя Резников и стал моим крёстным отцом как композитора, поэта и певца...

- А каким образом Вы познакомились с Виктором Резниковым? У него, насколько известно, своя группа была - «Марафон»?

- Витю я первый раз увидел ещё до «Марафона» - в 1977 году на концерте в городе Мурманске, где он выступал с группой «Диско»... Была такая группа, игравшая от Ленконцерта. Выходил на сцену Витя Резников - скромный такой - и пел: «Домовой, поиграй мне на гуслях...»

- То есть, песня «Домовой», которую в конце 80-х запоёт буквально вся страна, а позже - на английском языке узнает и весь мир, была так давно?!

- Да, в 77-м песню «Домовой» уже пел со сцены Витя Резников! А вторым «вставочным номером» концертов группы «Диско» был Александр Аяров, который, помню, пел песню «Белый, белый жираф белым вороном жил... он ни с кем не дружил...» Сейчас уже мало кто знает о том, что Аяров - псевдоним Александра Яковлевича Розенбаума...

А потом была создана группа «Марафон». И я в ней с Витей Резниковым вместе работал. С северов - из города Апатиты, который в тридцати километрах от моего родного Оленегорска - приехал Гена Богданов, стал солистом группы... Сейчас Гена в Москве живёт. В Москву он с группой «Русские» перебрался. У Генки хороший голос - природные данные! И песни он хорошие пел. Витя Резников помогал Гене с текстами песен ещё в «Марафоне»: помню толстую тетрадку Гены, в которой Витя что-то редактировал, поправлял... Так что, Витя не только мой, но Гены Богданова «крёстный папа»!

Как-то судьба привела группу «Марафон» в город Череповец, из которого мы выезжали в другие города. А на гастролях, бывает, делать особо нечего, когда нет концертов... И вот, в один из таких томительных вечеров подошёл я к Вите (а он сидит, семечки «трескает» в гостиничном номере) и стал показывать свои песенки - напевать, чтобы хоть как-то убить время. Витя слушал и говорил: «Вот это хорошо... и эта песня неплоха, а вот эта - не очень...» У меня была песня про чёрные колготки, родившаяся под впечатлением от поездки в Тюмень - как раз мода на чёрные колготки пошла и буквально все дамы по городу в них ходили... Так вот, про чёрные колготки Вите песня не понравилась. А песню «Отцам», помню, он одобрил сразу. Эту песню потом Михаил Боярский пел...

Можно сказать, мистический случай: приехали выступать в город Сокол Вологодской области. Мой отец родился в этом городе, в нём тётка и двоюродный брат живут... Собственно говоря, моё первое выступление в качестве певца на родине отца состоялось! Как бы замкнулся мистический круг: отец из города Сокол уехал, а через двадцать с лишним лет приезжает его сын и со сцены для тётки своей родной и, получается, для отца поёт песню, посвящённую отцу...

Вот с тех пор я также, как когда-то Витя Резников в группе «Диско», стал выступать в концертах «Марафона» со своими вставными номерами - как автор-исполнитель песен. Ну, а когда Витя перешёл в советско-американскую группу «SUS», то я в этот проект уже не вписывался - там были два американца, Витя Резников и клавишник Витя Смирнов. И я начал выступать самостоятельно.

Когда в 92-м году трагически погиб Витя Резников, я написал песню его памяти - «Реквием». Позвонил Михаилу Боярскому и предложил записать песню... С первого дубля записали!

- А с Михаилом Сергеевичем как Вы познакомились?

- Собственно, благодаря этой песне и состоялось знакомство с Михаилом Сергеевичем Боярским. До этого момента мы не были лично знакомы... Но, наверняка, обо мне он что-то слышал, где-то на концертах пересекались... Он же играл с Владимиром Ермолиным в группе «Зарок», а я с Ермолиным хорошо знаком был - рок-н-рольщики, как говорится, все друг друга в городе знают...

- Следующей вашей совместной работой была песня «За Д'Артаньянов»? После записи «Реквиема» сколько времени прошло до появления этой песни?

- «Реквием» был записан зимой 92-го - вскоре после гибели Вити, а где-то полгода спустя - «За Д'Артаньянов».

Жил я тогда в городе Тосно. И вот, помню, стою на кухне, мою посуду - чищу мозги, как говорится, потому что, процесс мытья посуды очищает человека... И на ум пришли слова: «За Д'Артаньянов будем пить, за Д'Артаньянов...» Получилась песенка! Михаилу Сергеевичу она понравилась... А потом с ним набрали песен на целый альбом!

Бывало так: звоню с утра Боярскому, говорю: «Михаил Сергеевич, ну что, поедем песню записывать?» (не было в начале 90-х мобильных телефонов, связь из дома поддерживали). Он в ответ: «Слушай, у тебя бензин есть?» «Нет, - говорю, - Михаил Сергеевич, бензина нет». «Ну, ладно, - отвечает, - доберусь как-нибудь до студии, а то у меня бензин кончился...». Боярский тогда на «жиге» ездил - синяя «жига» у него была... Вот так и записывали альбом «Дорога домой» в «лихие 90-е»...

Кстати сказать, к выходу этого диска в 1994 году был причастен ещё один человек по фамилии Боярский - Александр Боярский. Не родственник Михаила Сергеевича, просто однофамилец. Он и ещё три «мушкетёра-звукорежиссёра» организовали на базе «Леннаучфильма», который тогда просто в жутком состоянии находился: ни денег, ни клиентов - помещение не отапливалось, воды в кране не было... студию звукозаписи «Миди-Синема». Ситуация была совершенно патовая для них! И им нужно было каким-то образом заявить о себе... А Михаил Сергеевич Боярский - популярной в стране артист - знаменитое имя! Вот Саша Боярский и предложил на студии «Миди-Синема» записать альбом песен «Дорога домой», благодаря которому, студия смогла выкарабкаться из финансовой пропасти... И сейчас это известная Студия анимационного кино «Мельница», где снимают сериалы про богатырей Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алёшу Поповича... Напротив «Леннаучфильма» находился элеватор. Вот откуда и название студии - «Мельница»!

- Раз уж речь зашла о визуальном искусстве, то расскажите, пожалуйста, о Вашей работе на телевидении. Как возникла идея передачи «Домино»?

- Это целиком прерогатива замечательного режиссёра Клары Михайловны Фатовой. Она легендарный клипмейкер! Это она снимала первый клип «Я не люблю тебя» группы «АВИА», помните?

- Конечно! В конце 80-х по телевидению крутили этот клип...

- Вот Клара Фатова сделала на этом клипе себе имя... А потом были на Ленинградском телевидении в её постановке знаменитая передача «Пятое колесо» с ведущей Бэллой Курковой и художественное приложение - «Околёсица».

С Кларой Михайловной меня познакомил Михаил Боярский. И было это, когда после нашего с ним альбома я уже записал свой персональный диск «Питерская белогвардячка» - он в Москве вышел на студии «ЗеКо-рекордс», организованной двумя товарищами с фамилиями Зеленов и Козлов. С Кириллом Зеленовым у меня были дружеские отношения. Он и издал «Белогвардячку».

Максим Леонидов, Виктор Мальцев, Михаил Боярский, Евгений Александров

Так вот, звонит как-то Михаил Сергеевич и говорит: «Слушай, режиссёр Клара Фатова с тобой хочет встретиться...». И я еду на телевидение, прихватив с собой двухкассетный магнитофон с песнями из «Питерской белогвардячки». Приезжаю, ставлю ей песни. Она слушает... «Да, - говорит, - хорошие у вас песни, но, вообще-то нам сценарист нужен...» А я сценариев вообще никогда не касался! «У нас уходит сценарист "Околёсицы" и нам нужен новый сценарист». Как говорится, отступать было некуда... Написал сценарий. Кларе Фатовой он понравился. Написал второй, третий сценарий... и вот так я два года писал для «Околёсицы»! Безумно благодарен Кларе Михайловне за то, что работал с такими великолепными театральными актёрами, как Игорь Дмитриев, Сергей Бехтерев, Андрей Толубеев...

Но любая телевизионная передача имеет не только своё рождение, срок жизни, но и уходит из эфира. И вот, когда была закрыта «Околёсица», Клара Михайловна - талантище - придумала передачу «Домино», пригласив в качестве ведущего «топового человека» - Михаила Боярского! А я сценаристом этой программы стал. «Домино» мы славно делали почти три года! Специально для «Домино» в 1995 году я написал песню «Петербург моего одиночества», которую, соответственно, исполнил Боярский. А Клара Фатова сняла на неё такой клип, где Михаил Сергеевич на белом коне разъезжает вокруг колоннады Казанского собора, на фоне ночного Петербурга.

Потом и эта передача завершилась. А я уже всецело влился в работу телевидения, став редактором телевизионным: съёмки, монтажи, сценарии, вновь съёмки, монтажи...

- А далее появилась передача «Боярский двор»...

- Да. Клара Фатова как-то говорит: «Витя, вот вам телефончик, позвоните Александру Михайловичу Панченко - может быть, мы с ним и Михаилом Сергеевичем сделаем новую передачу». Я: «Клара Михайловна, а чего это я буду звонить академику Панченко? Кто я и кто он!». Она говорит: «Звоните, звоните! Вы редактор - это Ваша работа». И я с дрожью в голосе звоню... Академик Панченко - известнейший филолог, историк русской литературы и культуры - и какой-то редактор с телевидения - академическая среда и «шоубиз», которые нигде и никогда не пересекались и вряд ли пресекутся! «Александр Михайлович, это редактор Виктор Мальцев. Вот у нас Михаил Сергеевич Боярский... мы хотим сделать научно-популярную передачу, но денег не можем много платить, лишь 200 долларов за передачу...» А он парировал: «Вы меня деньгами не соблазняйте!» И тут я понял, что это наш человек!

Мы стали дружить с Александром Михайловичем. И до последних дней его жизни я был рядом с ним. Считаю Александра Михайловича Панченко своим духовным отцом: сколько он дал мне знаний в области познания литературы! У него первая книга была совместно с Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым «Смеховая культура Древней Руси». У меня есть экземпляр этой книги с автографом Александра Михайловича... Как говорится, «пазл постепенно складывался»: Древняя Русь, смеховая культура... Видимо, отсюда и пошла в моём творчестве эта юмористическая линия домового - Мальца Питерского...

Александр Михайлович был первым читателем и первым рецензентом всех моих «петербуржиков»... Он смог передать мне «запах питерского закулисья» - этого неуловимого... Вот, например: писать нужно Санкт-Петербург, а говорить - Петербург, потому что говорить «Санкт-Петербург» - неприлично, это уже не по-питерски! По таким мелочам и узнаются петербуржцы! Александр Михайлович рассказывал про Льва Николаевича Гумилёва, о том, что они не говорили о литературе, не говорили об истории, а просто разговаривали о жизни. А вся остальная информация - в нюансах, в мелочах передаётся... Как известно, согласно научным исследованиям, мозг переваривает только два процента поступающей человеку информации, а 98 процентов идёт в подкорку...

Мы не знаем, откуда возникают стихи, например... А начинаешь над этим задумываться - всё, кранты! Когда человек говорит о себе: «Я - поэт!», нужно проверить его на психическую вменяемость. Я, вот, лично, не поэт. У нас Поэт - Александр Сергеевич Пушкин! Роберт Фрост, по-моему, говорил: «Сказать о себе, что ты - поэт, также нескромно, как если сказать о себе, что ты хороший человек». Пусть о тебе другие говорят!

Меня считают последователем обэриутов. Как-то ко мне пришла дама - Наталья Козлова - дочка одной из подруг Ахматовой. Анна Андреевна называла её самой юной исполнительницей своих стихов. Она живёт то в Париже, то в Нью-Йорке, а в Питер приезжала презентовать свою книгу. И вот Наталья Козлова написала отзыв на мою книжку «Петербуржиков»: «Виктор Алексеевич, спасибо Вам большое за то, что Вы поддерживаете высокую планку петербургской культуры и в частности, обэриутов и Николая Макаровича Олейникова. Спасибо Вам за это большое!» И мне это греет душу, что я как-то обэриутскую стезю поддерживаю...

- Ваши песни поёт не только Михаил Боярский, но и другой знаменитый актёр Олег Басилашвили, поёт Сергей Захаров...

- Сергей Георгиевич Захаров к актёрам отношения не имеет...

- Но в кино снимался...

- Да, он играл в «Небесных ласточках» роль лейтенанта Фернана Шамплатрэ. Но озвучивал Захарова Олег Басилашвили. Опять же, мистическая история! Помню, когда я в восьмом классе впервые увидел фильм «Небесные ласточки», то с огромным удовольствием его посмотрел. И кто бы тогда мог подумать, что много лет спустя буду работать и с Сергеем Захаровым, и с Олегом Басилашвили!

Когда с Сергеем Георгиевичем стали записывать альбом, в котором были песни, которые поёт и Михаил Боярский, и я попытался ему предложить послушать исполнение Михаила Сергеевича, то он возразил: «Витя, да что Вы! У меня припасено очень много актёрских штучек!» И я понял, что с Сергеем Георгиевичем на эту тему лучше не спорить. Актёры - это актёры, а певцы - есть певцы.

Мне довелось поработать с актёрами и из Театра комедии, и из «Буффа» - большое количество актёров пело мои песни. Умение донести материал, поработать над ним, интерпретировать по-своему - это отличает именно актёрское пение. Признаюсь, работать с актёрами интереснее! Вот, например, когда Боярский пишет дубль, постоянно экспериментирует: «Давай, попробуем так, а давай, теперь попробуем иначе...» То же самое и с Олегом Басилашвили, когда он пишет один дубль, второй дубль, а потом всё совершенно переиначивает! Актёры глубоко вникают в суть слова, они физически ощущают слово и могут его физически передать в пространство. Они как писатели и поэты, чувствуют физическую составляющую слова! Слово для них - есть жёсткая материальная структура. Вот чем отличаются актёры от просто певцов. Хотя это очень хрупкая грань: где музыка переходит в слово, а слово переходит в музыку... Как Алексея Апухтина интересовало всю жизнь: где сумасшествие переходит в гениальность, а где гениальность переходит в сумасшествие?..

- И, ведь, недаром говорят, что самый виртуозный в мире музыкальный инструмент - человеческий голос...

- Да, да, да! Меня Господь свёл как литератора с гениальным человеком - Олегом Каравайчуком. Он к моей поэме «Голос из колодца» написал музыку. Помню, в начале нашего знакомства спросил Олега Николаевича: «Где грань между музыкой и словом? У Мандельштама есть стихотворение: "Останься пеной, Афродита, и, слово, в музыку вернись..."». Так Олег Николаевич просто выскочил из кресла и закричал: «Это табу, это запретная тема!» То есть, то, что было вначале: музыкальный звук или слово - запрет! Мы не имеем права на эту тему рассуждать! Когда долго занимаешься сочинением музыки, сочинением слов, пытаешься проникнуть уже в сущность слов, в их глубину, и тогда начинаешь понимать, что ты ничего ни в музыке, ни в поэзии не смыслишь... И чем дольше я занимаюсь музыкой и стихами, тем больше понимаю, что ни в музыке, ни в стихах ничего не понимаю!.. Представляете, вот такая штука!

О Чайковском Олег Николаевич говорил так: «Чайковский музыку с неба брал и для таких дураков как вы - упрощал!» То есть, мы усваиваем упрощённые формы музыки! А какая она на самом деле, какая там гармония, мы не знаем. Мы как песчинки на огромном пляже сидим и рассуждаем о чём-то высоком... Смешно, смешно...

- А в каком ещё виде творчества хотелось себя попробовать?

- У меня есть желание записать первый альбом сферической музыки. Существует такое понятие «Сферозвук». Судьба меня познакомила с замечательным человеком - профессором Борисом Васильевичем Гладковым - основоположником научного толкования «Сферозвука» - Сферодинамики. Им даже была разработана компьютерная программа - сферические круги... Но пока это только идея. Борис Васильевич ушёл в иное измерение, остались его наработки. И это очень захватывающе!

Виталий Гапоненко, Максим Фёдоров (Москва, 5 июня 2017 года)