Композитор, Народный артист России
- В армии Вы служили в ансамбле. Можно ли сказать, что именно в армейских рядах началась Ваша настоящая артистическая жизнь?
- Как и положено 19-летнему мальчишке, я служил в армии. Кстати, мы вместе с Давидом Тухмановым служили. И Володя Винокур вместе с нами проходил службу…
- Давид Тухманов сейчас проживает в Германии. Вы общаетесь с ним по-прежнему?
- Когда встречаемся, обязательно обнимемся. Дружим. Мы с ним совершенно разные по характеру люди. Я эмоциональный человек. Если дружу, то очень крепко. Могу поссориться, влюбиться, напиться, мириться и снова ссориться, а Давид Тухманов - другого темперамента человек. Он может надеть очки и читать газету два часа! Я два часа ничего не умею делать. Так устроен мой организм: с каким-то «скипидаром» я…
- Но ведь эмоциональность - хорошая черта характера для артиста, для музыканта? По образованию Вы аккордеонист…
- Дело в том, что музыканты, играющие на баяне или аккордеоне, как правило, люди очень хваткие. И, кого я знаю из таких музыкантов, не пропали - вышли в люди. Хотя, человек любого характера преображается, выходя на сцену…
Я играл на аккордеоне, на клавишных, - на всём, что «чёрно-белое клавишное». Очень хорошая школа у меня была на киностудии «Мосфильм». Много лет я работал там в оркестре. И сейчас с кино по-прежнему связан - пишу музыку к фильмам. А начинал с исполнения чужой музыки. Помните фильм «Я шагаю по Москве»? Это Андрей Петров - музыка не моя, но шлягер! В знаменитой мелодии из фильма «Я шагаю по Москве» мне поручено было солировать на аккордеоне. Вы понимаете, как это дорого для меня, как музыканта!
У Микаэла Таривердиева была песня «Ты не печалься». Пела её Майя Кристалинская. Опять же, на аккордеоне в этой записи играю я! И я благодарен судьбе, что довелось работать с очень талантливыми коллегами-музыкантами, композиторами, певцами. И по сей день я дорожу этой дружбой... Со студенческих лет - со времён учебы в Гнесинке - знаком с Иосифом Кобзоном, много работал с Юрием Богатиковым, с Юрой Визбором…
Вот уже нет в живых Марка Фрадкина, Яна Френкеля, Арно Бабаджаняна…
- Вы были знакомы с Борисом Ермиловичем Тихоновым - баянистом, аккордеонистом, композитором, руководителем знаменитого в 50-е годы инструментального квартета…
- Как раз на «Мосфильме» мы и работали вместе. О Борисе Тихонове, скажу, что более талантливого и виртуозного музыканта я в своей жизни не встречал!
Вспоминаю, как-то играли дуэтом: он на баяне, я на аккордеоне…
Обычно, когда озвучивают фильм, то делают это по «кусочкам»: закольцовывают на экране дубль и дирижёр и музыканты смотрят, приноравливаются, чтобы синхронизировать звук. А в тот раз озвучивали какую-то кинохронику. Раньше перед началом художественного фильма шли в кинотеатрах 10-минутные журналы. Так вот, работа «горела» - не успевали вовремя выпустить фильм и нам сказали: «Играйте, как тапёры в кинотеатре - сходу»!
Когда заиграл Борис Ермилович, я рот открыл от изумления и понял, что я - второй музыкант рядом - ему не нужен! Он не только великолепно импровизировал, но ещё умудрялся, когда, например, на экране показывали танцы, «в ножку попадать»! Фантастически! Потом он подмигнул мне, дал секунд двадцать, где попроще. Я попытался чего-то там сыграть… И снова вступил Борис Тихонов. Это чудо!
- Вы выбрали инструмент на котором хотели играть - аккордеон ещё в юные годы…
Мы выросли на баянной, аккордеонной музыке. Вообще, я - человек везучий! Из артистической семьи. Мой отец и два его брата драматические артисты - один курс с Леонидом Быковым. И я с детства жил в этой актёрской атмосфере. Мне очень хотелось именно такой судьбы! Но, в актёры меня не пустили - стал музыкантом. А сегодня я дочь свою не пустил в артисты… Она из уважения слушает мои песни и песни моих друзей, но любит другую музыку - Элтон Джон ей нравится больше!.. Она училась музыке, однако я забрал её в самый пик успехов, потому что знаю: такая судьба не для неё. Она блистательно учится. Нравятся иностранные языки. Ей всего-то 16 лет - всё ещё впереди!
А мне было четырнадцать, когда я пришёл в Гнесинское училище… Позже взяли меня в Театр киноактёра - им нужен был аккордеонист. Помню, Борис Андреев и Эраст Гарин меня «экзаменовали». Прихожу на прослушивание, а они сразу спрашивают: «Карусель» можешь сыграть?» Я тут же сыграл! Этот фокстрот тогда знали и любили все. И меня сразу послали за водкой… Одним словом, взяли меня! Вот так с младых лет я познакомился с миром кино. Эта история сегодня уже как байка воспринимается…
А по-настоящему дорого вот что: мои песни пели Борис Чирков и Николай Крючков - наши прекрасные актёры! Честно!
Я с уважением отношусь к людям, которые «длинные ноты» поют. А люблю, когда почти говорят песню, напевают. Люблю актёрское пение. Правда, если речь идёт о заказной работе - тут уж, как говорится, любишь - не любишь... В кинофильме одна песня должна быть с «длинными нотами», другая «бандитская» или ещё какая-нибудь...
- А как композиторский опыт к Вам пришёл?
- Очень просто. Я много «негритянствовал», то есть, когда тебе «свистят» тебе по телефону часов в двенадцать ночи: «Там, за облаками, там за облаками…». А утром у музыкантов оркестра Юрия Силантьева уже должна быть аранжировка. Я специально назвал одну из песен, которые аранжировал и которые стали известны именно в моей трактовке… Скажу, что и Давид Тухманов (Адик Тухманов - так по-дружески мы его зовём) тоже начинал с аранжировок. Вот одна из песен - «Синий троллейбус». Была бы она так известна и популярна, если бы не его аранжировка?
Потом стали уже специально как к аранжировщику приносить мне песни. И когда ты сделаешь пять - шесть аранжировок чужих, тебе разрешали одну свою песню то ли на грампластинку записать, то ли в радиоэфир выпустить. Помогала радиостанция «Юность» - премьера многих песен состоялась в её эфире! Вот так постепенно и пришла известность…
- Мне кажется, немного грустная песня «Проводы любви» стала для Вас, как автора, счастливым билетом, принесшим всесоюзную известность?
- Отчасти да, и отчасти нет. Скажу так: если у вас двое, трое или четверо детей и кто-то красавец, а кто-то нет, то, неизвестно ещё, кого вы больше будете любить… Конечно приятно, когда людям нравится твоя работа - это очень дорого. Хотя лет за десять до этой песни, а может быть и больше, была написана «Эта песня, дружище, твоя и моя»…
- Да, тоже шлягер, но «Проводы любви» Вахтанг Кикабидзе поёт до сих пор, а другие популярные песни со временем исполняются реже и поэтому забываются. Как говорится, новое время - новые песни…
- Вахтанг - мой близкий друг и любимый артист. Дай ему Бог творческого долголетия! Только не надо автора оценивать лишь по известной песне. У меня, как у любого композитора, есть десяток-другой песен, которые тоже на слуху, но в целом песен-то написано гораздо больше - может сто, а может двести… Оценивать человека только за состоявшееся, только за успех не надо… Просто обычно знают песню, а не её автора. А потом в разговоре проясняется: «Слушай, так это твоя песня?! И это тоже твоя?..» Песня - жанр, не предполагающий подчеркивания какой-то персоны. Песня нужна, чтобы её пели! Потрясающе сказал Евгений Евтушенко: «Песня моя! Ты станешь моей, когда будешь ты общей».
Ещё раз повторю: я отношу себя к людям везучим. Со мной в Гнесинском учились ребята в тысячу раз талантливее, а повезло не всем... Кто-то нашёл себя, а кто-то нет… Не хочу быть кокетливым, но когда идёшь по улице и слышишь, что где-то из какого-то окошка звучит твоя песня, из общаги или откуда-то ещё, а не из большого зала или Кремлёвского Дворца - то неизвестно, что важнее, что дороже…
- Расскажите о поэтах, с которыми Вы работали в разные годы.
- Это очень просто и очень приятно мне об этом говорить. Процентов девяносто песен мы написали вместе с Робертом Рождественским. Мир его памяти. Он писал удивительно свободно и легко. И я всегда был уверен, что мне он пишет лучше всех! Наверняка, другие композиторы тоже так думали, работая с ним. Я слышу, например, песню Игоря Лученка на слова Рождественского и завидую, что не я на эти стихи написал музыку… Роберт сочинял блистательные стихи!
- А как чаще рождаются песни: сначала стихи, а потом музыка?
- Скажу честно: мне всё равно. …Как-то мы, советские артисты, плыли в Бермудском треугольнике. Я сочинил мелодию, Роберт - стихи. Так появилась популярная песенка «И пусть, учащается наш пульс...». Роберт вошел в каюту - вскоре вышел и вынес листок с готовым текстом. Ещё при этом я просил его, чтобы не рифмовал, например, «пол - стол» - мне не нравится такая простая рифма. Я хотел, чтобы было «пол - пот». Он так и сделал! А в песне «Верь, верь, всё иначе теперь! Верь! Я устал от потерь…» (была у меня такая «бракоразводная» песня) я написал музыку на уже готовые стихи. Это было счастье: работать с Робертом.
Лев Иванович Ошанин… Мы с ним несколько песен написали. Игорь Шаферан… Мы были соседями по дому и очень дружили. Я называю имена людей, которых, к сожалению, уже нет… Роберт говорил: считаешь кольца на срезе дерева, считаешь, а самого дерева нет… Я тяжело переживаю уход этих людей.
С Евгением Евтушенко, с Мишей Таничем мы тоже песни писали... А с кем-нибудь иным писать песни не хочу. Вернее, не могу - у меня вряд ли получится так как с этими поэтами.