Народный артист СССР
«Разговор с мастером» - так называются актёрские встречи в цикле программ «Театральный портрет», проводит которые для поклонников театрального искусства Краснодарский краевой государственный театр кукол.
Шестого марта состоялась встреча с народным артистом СССР, актёром Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова Михаилом Ульяновым.
Михаил Александрович не читал ни поэзии, ни прозы - говорит, что не любит этого, да и встреча сама предполагала иное общение со зрителями. Был полный зал и два часа вопросов и ответов. Но вот что любопытно, актёр был готов к вопросам разным. Не скупился на откровенные ответы, размышлял. А была ли готова краснодарская театральная публика ко встрече со столь неординарной и яркой творческой личностью, то и дело норовящая свести разговор к выяснению политических пристрастий Ульянова и желающая высказать ему упреки? Верно заметила одна из зрительниц, назвав творческую встречу «заседанием Госдумы».
Зачем всё это? Неужели так важно столь специфичной публике - поклонникам театра - разобраться, прежде всего, кто с кем, кто против кого, а уж потом вникать в секреты мастерства? И нужно ли это вообще?
Неужели неясно, что Михаил Ульянов есть и останется в истории именно в своих кино- и театральных ролях - в сотнях знакомых не одному поколению образах, которые создал на экране и на сцене, - в том, что является непреходящим. И разговор с мастером в стенах театра предполагает общение именно об этом.
Конечно, актёрская речь, богатая интонационными красками, многое теряет при переносе на бумагу. Но, тем не менее, суть рассказа не меняется.
Разговор Михаил Александрович Ульянов начал с проблем современного театра.
Театр и театральная молодёжь
В Росси театр - храм! Храм, куда люди приходят не только отдохнуть, но и затем, чтобы очиститься, что-то узнать, во что-то поверить, на кого-то обернуться или ужаснуться от чего-то. Театр - это духовная жизнь, а не только развлекательная. Театр - праздник. Театр - солнце. Театр - это отдых души, но и работа души.
Я был недавно в Париже и мне довелось посмотреть несколько спектаклей. И я увидел одну чёрточку, которая совершенно сразу всё освещает: первоклассные актёры, замечательные помещения, декорации, а люди приходят в зал в пальто, в шубе. Ну, подумаешь, дело - в шубе пришёл. Но сразу представляешь: трамвай. У нас же всегда надевали лучший костюм и шли в театр, как на праздник.
Следует ли сегодня театральная молодёжь традициям театра? Боюсь, что не совсем. Театральная молодёжь не хуже, она, может быть, умнее нас, цепче. Но, боюсь, что вот эта хваткость, эта быстрая приспособляемость к жизни делает молодых мастеровитыми и мускулистыми, но не придающими смысла душе.
Вот у нас сейчас в театре один актёр работает - замечательный актёр, данные прекрасные. Профессионал, но он ещё и бизнесом занимается: у него ресторан, буфеты. Это большие деньги. Я его спрашиваю: «Максим, а как ты дальше-то будешь жить?». «Ну, как жил, так и живу», - ответил он. Но в одном из интервью он сказал фразу, которая мгновенно высветила его позицию. «Что ты любишь играть: спектакли или роли, в которых есть духовность или боль, радость или постижение, желание понять: как и почему?». А он сказал: «Да нет, это меня не волнует. Я работаю на сцене, потому что мне нравится играть…».
Для наших отцов и прадедов работа в театре была служением искусству. Для него же нет ничего оскорбительного - игра и только!
Некоторые молодые могут просто позволить себе не придти на спектакль - уехать на съёмку. Это можно делать, но если свободен. Это гибельная штука прежде всего для самого актёра.
Мы в нашем театре имеем право первого выбора молодых актёров, а после нас - уже другие театры. Иногда мы ошибаемся, иногда попадаем в точку - есть индивидуальности очень интересные. Но как только талантливый парень или девица, то обязательно не москвичи. И становишься перед проблемой: брать актёра, потому что он талантлив, и потом год мыкаться, бегать по кабинетам, добиваясь прописки, или взять москвича похуже… Нет, мы берём тех, кто лучше.
…И ещё об актёрской профессии
Каждая работа в театре несёт в себе часть твоей жизни. Актёрская профессия - это профессия растранжиривания своих духовных и физических сил. Без этого в театре жить нельзя.
Актёрская профессия на первый взгляд кажется очень примитивной и очень доступной. Ну, подумаешь, выучил текст, приклеил усы и вышел играть - что, я не могу, что ли? Но профессионализм и заключается именно в том, что ты как бы мастеришь. А из каких материалов? Красок нет, глины нет, музыки тоже нет. Только вот я. И я отдаю ролям часть своей жизни.
Доброго человека всегда ведь видно, впрочем, злого тоже. Как ты ни прячься, как ни улыбайся, как ни сверкай зубами, всё равно - если ты зол и дрянной человек, это проскальзывает. Я знаю актёров, которые в жизни не очень далеки, а на сцене - боги. Абсолютно понять невозможно: какая у них интуиция, что у них рождается в голове, чтобы так играть! И я знаю актёров, которые могут тебе рассказать всё про сопромат, а играть не смогут ничего. Это разные таланты, это разное умение.
О любимом театре
Я - вахтанговский актёр. Я воспитывался на теории: вахтанговский актёр должен уметь играть всё! От трагедии до водевиля. От «Принцессы Турандот» до «Ричарда Третьего» - вот это и есть вахтанговская школа. В какой-то мере это удаётся. Иногда - нет, но принцип работы таков.
Театр имени Евгения Вахтангова всегда отличается тем, что он весёлый и озорной. Он светлый, солнечный, праздничный.
Первый спектакль театра - «Принцесса Турандот». 1922 год был - голод и холод. Москва занесена снегом, никаких трамваев, троллейбусов, студенты живут полуголодной жизнью, а спектакль театр ставит весёлый: все во фраках, роскошных костюмах, веселье, остроты. И люди согревались у этого огня.
1937 год - жуткое время. Каждый ждёт своего часа и живёт в страшном напряжении. И в это время театр имени Вахтангова ставит спектакль «Много шума из ничего» - озорной, весёлый, шекспировский спектакль…
1947 год - Послевоенная разруха. Я помню - тогда был студентом театрального училища - карточная система, пайки… И в это время спектакль «Мадемуазель Нитуш» - блестящий спектакль о музыканте и весёлых людях. Чиновники, от которых зависело утверждение спектакля, говорили: «Почему нет глубоких размышлений о проблемах сегодняшнего дня?» - «Мы так размышляем», - отвечал Симонов...
Сегодня у нас самый ходовой спектакль (время-то какое, сами знаете) - украинская пьеса «За двумя зайцами»!..
На грани разочарования
Нас, актёров, в последнее время часто обвиняют, что мы, активно участвовавшие в политической и общественной жизни, сегодня ушли в тень. В том числе и я.
Я поверил искренне в перестройку и искренне участвовал в ней - довольно активно. Спорил даже с Горбачёвым. Но сейчас я вижу, что «играются» гигантские деньги. А против денег приёма нет.
Во Франции существует закон, по которому более двадцати процентов телевизионного времени нельзя занимать рекламой. Я не знаю, какие проценты у нас, но, думаю, о пятидесяти тут можно говорить совершенно спокойно. Можно подумать: вот проблему кариеса решим и всё будет в порядке, и вся страна заживёт...
У нас нет нормальных законов. На экран хлынула дешёвка и погубила прокат.
Никита Михалков под мышкой вёз «Утомлённое солнце», чтоб не пересняли раньше времени. И это Михалков! А у другого, по дороге от студии до Госкино, уже есть копии незаконные. И всё. И «гроб с музыкой»! Законов нет!
Ленин, которого бы я сыграл
Ленин - фигура исторически великая, трагическая и страшная. И весь ужас заключается в том, что к концу жизни (это не мои доводы, это слова историка) он вдруг понял, что не туда повёл.
Он был великим человеком, он был фанатом, он сумел сделать такое, что нам, простым грешным людям, не дано. Он смог увлечь за собой, убедить людей пойти за ним.
И когда меня спрашивают: хотели бы вы сейчас сыграть Ленина? Ленина в том виде, в котором мы его играли: умильно, сахарно, всё время благостно возводя очи кверху - нет! А вот трагедию осознания им тупика и приближающейся смерти - вот это бы сыграть интересно.
Самая важная роль в театре
Это Ричард Третий. Не потому, что я считаю эту роль своей самой удачной ролью, хотя и не отказываюсь от решения, которое было, - нам удалось тему зла воплотить в очень яркую, в очень трудную форму: метущегося юлы. Весь спектакль - три часа - этот человек ходит вокруг себя, вокруг тех, кто ему мешает, кого надо зарезать, убить… Я терял по два килограмма веса во время этого спектакля.
Однажды я услышал гениальную рецензию. Дело в том, что человек, которого я играю, ничтожен, мелок, в нём нет никаких достоинств. Он ничего не может противопоставить, кроме зла и жажды самоутвердиться. Несколько раз в течение спектакля герой выходит на авансцену с каждой пакостью, которую совершает, и советуется со зрителями. Как-то после спектакля ко мне подошёл военный и сказал: «Товарищ Ульянов, а чего это вы всё на меня смотрели, как будто, я ваш сообщник по этим гадостям?». Я говорю: «Господь с вами, как это смотрел?». Вот это и была самая гениальная рецензия, потому что человека я пронял, вот и задрожал он и сказал: «Не смотрите ко мне в душу!».
Самая важная роль в кино
Картина «Председатель» была по гражданскому накалу, пожалуй, одна из редких картин. Снимали её во время «хрущёвской оттепели». Картина была уже готова, и её должны были везти на просмотр к Хрущеву - в Сочи, где он отдыхал. А тут его вызывают в Москву на этот знаменитый пленум… И мы с «Председателем» оказались не у дел. Прошёл месяц, второй - никто не брал на себя решение о выпуске картины на экран. А уже на несколько миллионов было продано билетов. Картина была разрекламирована, и некоторые прокатчики на свой страх и риск выпустили копии на экран, хотя была даже правительственная телеграмма, запрещающая прокат фильма. Картину разрешили. «Председатель» стал последним фильмом, который разрешили. Все подобные ленты пролежали на полках по двадцать лет…
Но на этом история не окончилась. Споров по поводу фильма было много. Одни говорили, что это картина выдающаяся, другие - что это очернительство. На Украине называли её «враждебной вылазкой на линию партии». Были и те, кто требовал немедленного запрета и наказания авторов. Потом я получил Ленинскую премию. А после - фильм вновь закрыли. Но воздействие фильм имел огромное.
Ульянов в роли Жукова
Жуков прожил жизнь от славы, от белого коня до полного забвения. Это трагическая фигура в истории. А последние годы его жизни были тяжки ещё и тем, что он болел. Сильно болел. И гибель молодой жены, с которой он был счастлив, и… полное забвение. Его предали все. На него написали письмо все маршалы, кроме Василевского.
Как я попал на роль Жукова? Двадцать семь лет назад Озеров начал ставить фильм, в котором одним из главных действующих лиц был Георгий Константинович Жуков. Он предложил мне сниматься в роли маршала. Я отказался. И не из гордыни, а из страха. Я, кстати, и не очень-то похож на Жукова. Я отказался, а режиссёр в ответ - Георгий Константинович сказал: «Актёра этого я знаю и, возможно, он справится». Это было правдой. Ведь Жуков - большой театрал. Он частенько бывал в нашем театре, сидел в первом ряду.
Я начал сниматься в роли Георгия Константиновича. Хотя до сих пор думаю, что я не играю Жукова во всей многообразности этой великой и трагической фигуры. Я знак его играю. Народ знает: Жуков - это Победа, Жуков - воля! Вот это я и играю: Победу, волю, несгибаемость и решительность. Двадцать семь лет. Это великая картина - великое отображение войны, история войны. Эта картина ещё будет иметь своё значение в будущем.
Любимые актрисы
Самая лучшая партнёрша моя в театре - Юлия Борисова. Я с ней сыграл много ролей. Она замечательная, она святая. Я знаю её пятьдесят лет, и все эти годы она служит искусству Театра. У нас сейчас молодая актриса говорит: «Вы знаете, я ещё не акклиматизировалась». И всерьёз это говорит! Борисова, сейчас ей всё делать сложнее, по-прежнему в каждой роли сгорает до конца. И вот на таких чудных и трудных людях живёт и поныне российский театр.
О Юлии Борисовой я когда-то написал статью. Называлась она «Монолог о прекрасной даме», где я объяснился ей в любви.
В кино моя любимая партнерша - Нона Мордюкова. Она больше киношная, нежели театральная актриса. В ней есть какая-то неожиданность. Она непредсказуема - замечательная партнёрша.
По улице Красной…
Я шёл по Красной на эту встречу и вспомнил, как мы играли с Юлией Борисовой в известном когда-то спектакле «Варшавская мелодия». Там есть такой эпизод, когда герои расстались, и она рассказывает, что окончила консерваторию, работает певицей, а он стал виноделом, живёт в Краснодарском крае.
- Иногда вечером, - говорится в пьесе, - я выхожу на улицу Красную. Хожу. Друзей у меня никого нет. Потом появились и друзья… И вот эта улица Красная напомнила мне историю давней пьесы.
Виталий Гапоненко
(газета «Кубанские новости» № 48 (1915), 14 марта 1998 года)
В газетную статью, опубликованную в рубрике «Гости города» и озаглавленную редактором Отдела культуры «Кубанских новостей» Людмилой Решетняк «Наедине со всеми», к сожалению, вошли не все наиболее интересные фрагменты стенограммы встречи Михаила Александровича Ульянова с краснодарскими зрителями.
Помню, приобретя экземпляр газеты и увидев печатный вариант статьи, сожалел, что не опубликовали, в частности, высказывание Михаила Ульянова о его работе на радио - об отношении актёра к искусству литературного чтения у микрофона. Для меня, как корреспондента радио в то время, узнать об этом было любопытно. Ведь в радиостудии в разные годы актёр читал много: «Тихий Дон», «Мертвые души», «Братья Карамазовы», «Василий Тёркин», «Песня про купца Калашникова», «Очарованный странник», рассказы Василия Шукшина… Теперь эти записи составляют Золотой фонд отечественного радиовещания, хранят голос Михаила Ульянова…
Листаю черновик статьи… Говоря о радио, Михаил Александрович признался, что «из всех актёрских творческих занятий радио ему наиболее близко и всегда было интересно. Радио - это особенная атмосфера, каждый раз особый, ни с чем не сравнимый настрой перед микрофоном, не терпящий фальши и неискренней игры. У микрофона актёр обязан быть самим собой, он вообще не должен играть, так как микрофон загадочным образом любую неестественность, наигранность не скроет, а наоборот, многократно усилит!..», - говорил Михаил Ульянов.